Путница - Страница 157

157

Изобразив громом пораженного, молец пару щепок таращился на бревно, потом обернул к собравшейся на берегу толпе заросшее лицо с дико блестящими белками и убежденно объявил:

– Это знак свыше! Дабы убедить вас в истинности моих слов, я пересеку реку на этом бревне, как святой Трачнил!

Зрители потрясенно охнули, не зная, то ли восхищаться смельчаком, то ли бить его за святотатство.

Молец, не теряя времени, залез на бревно и добавил:

– Более того – я на нем же вернусь обратно!

– Даже если нет – все равно хорошее дело, – проворчал кто-то в толпе, вызвав волну смеха.

Ученики благоговейно оттолкнули бревно от берега и в ужасе зажмурились: пророк опасно зашатался на лишенном опоры кругляше. Однако сырое дерево глубоко сидело в воде, и молец сумел выровняться.

– Видите?! – торжествующе завопил он, потрясая верным посохом. – Хольга не оставила меня! Я чувствую, как Она смотрит на меня и улыбается, благословляя!

– А может, хохочет? – предположил тот же шутник.

Радоваться, впрочем, было рано: по всем летописям, бревно святого Трачнила чудесным образом поплыло наискось русла, против течения.

Бревно святого пророка стало кощунственно сносить вниз. Но потом молец сообразил, что Хольга ниспослала ему и посох – ибо в священной книге сказано: «Пользуйся всем, что есть у тебя в руках, ибо это Я в них вложила». Огласив сие и возблагодарив Богиню за предусмотрительность, пророк погрузил палку в воду и после нескольких оборотов на месте («Таланты подобны кладам: дабы явить их людям, надо изрядно поработать лопатой») сумел направить бревно в каноническом направлении.

Зрители оценили его усилия: многие попадали на колени. Некоторые горячо молились, другие просто глазели с открытыми ртами. Даже те неверы, что освистывали речи пророка, смутились и призадумались – может, этот безумец и впрямь одержим Хольгой, а не роготуном?

Увы, ждать мига истины предстояло долго: бревно двигалось правильно и неуклонно, но уж больно медленно. Люди заскучали, завертели головами, и первым завопил какой-то мальчишка:

– Эй, глядите! На Хольгином Пупе горит что-то!

* * *

Входов в пещеры было несколько, все на одной линии, будто щербатая улыбка мертвого, успевшего зарасти травой и кустами великана. В некоторые щели разве что ребенок протиснется, в другие на корове заехать можно. Но вторая красная лента, развевающаяся на макушке тонкой березки (согнули, привязали и отпустили), притягивала взгляд за полвешки. Когда спутники подъехали поближе, то увидели и белую стрелку на левой стене, указывающую в подземелье.

Альк вопросительно глянул на Крысолова. Тот с сожалением покачал головой.

– Почему? – изумился Жар.

– Устав запрещает. – Саврянин соскочил с коровы. Путник остался в седле, отпустил только поводья, чтобы нетопырь смог дотянуться до травы. – Слишком опасно.

– Ну я же как-то живу без дара, и ничего, – с обидой возразил Жар. Ишь хитренькие какие эти путники! Где соломки подстелить не могут, туда и не ходят. Сказать по правде, вор здорово рассчитывал на помощь Крысолова. Слишком хорошо помнил бой на жальнике, выиграть который Альку удалось только благодаря друзьям.

– Дело не в том, что там у нас нет дара. Проблема в том, что он есть тут, – спокойно возразил наставник. – Пока путник находится под дланью, его дар копится, как вода у плотины. И когда по выходе он попытается к нему прибегнуть… Лучше не рисковать. Ни собой, ни другими. Кстати, Альк, тебе я бы тоже не рекомендовал туда ходить. С тобой и так непонятно что происходит, а если еще это…

– Какая разница? – грубо перебил саврянин. – Одной Хольгиной задницей больше, одной меньше, а ее сисек я и так уже два месяца не видел.

– По крайней мере постарайтесь выбраться оттуда как можно скорее, – кротко посоветовал путник. – А я… подожду. Кого-нибудь.

Альк хмуро кивнул. Это его вполне устраивало. Против Райлеза со «свечой» Крысолову придется нелегко, но плох тот наставник, что не сумеет удивить ученика даже после семи лет занятий.

В пещере что-то негромко грохотнуло. То есть, наверное, громко, но далеко. Все разом затаили дыхание, напряженно вслушиваясь, но шум не повторился.

– И чем же Райлез думал, выбирая такое поле боя?! – шепотом выругался вор.

– Он готовил не поле боя. – Альк уткнул палец в кончик стрелки и с нажимом провел по камню, стирая ее. – Он готовил ловушку. Ладно, я пошел.

– Эй, погоди, дай я в кусты «на дорожку» схожу! – Жар начал выбираться из седла, но саврянин, уже ступивший под свод пещеры, резко обернулся и цыкнул:

– Оставайся здесь.

– Чего?!

– Не хватало мне и за тобой присматривать.

– Еще кто за кем будет! – по-петушьи выпятил грудь Жар.

– Да ты даже мечом толком махать не умеешь!

– Махать – умею! И там ведь не только Райлез, но и Рыскин похититель. А у меня к нему личные счеты!

– Ничего, я за тебя рассчитаюсь.

– А вдруг недоплатишь?

– Я?!

– Либо мы идем вместе, – твердо сказал Жар, – либо тебе придется убить и меня.

Мужчины, одинаково упрямо прищурившись, долго глядели друг другу в глаза, потом в лице саврянина что-то дрогнуло.

– Точно?

– Точно!

– Ладно, уговорил. – Альк ухмыльнулся, шевельнул плечом, словно собираясь пожать другу руку, и, когда тот расслабился и заулыбался в ответ, внезапно засадил Жару снизу вверх в челюсть.

Вора отнесло назад, как от удара кувалдой, и тряпичной куклой разложило на земле. Очухаться и приподнять голову он смог только спустя пять или шесть щепок, когда Алька уже и след простыл.

– Крыса!!! – простонал Жар, еле-еле переворачиваясь на живот. – Ненавижу!!!

157