Путница - Страница 167

167

Вор замер в неудобной и глупой позе: факел ярко осветил не только трещину, но и пол на три шага вокруг.

Крысы шли следом. Ненавязчиво так, неугрожающе. Просто шли. А сейчас вежливо остановились, ожидая, когда люди наговорятся и двинутся дальше.

Жар медленно выпрямился. Крыс поглотил сумрак, но слух продолжал ловить негромкое шебуршание и попискивание, прежде заглушаемое шагами.

– Ты можешь их прогнать?! – шепотом взмолилась девушка.

Альк покачал головой. Кажется, он даже не попробовал. Веки снова поползли вниз – но не от усталости, а за ненадобностью. Зачем судорожно вглядываться в темноту слабыми человеческими глазами, если можно с легкостью прозревать ее тысячами крысиных?

– Надо скорей выводить его отсюда. – Вор ухватил саврянина за вторую руку. – Авось на свежем воздухе ему полегчает.

Рыска почувствовала, что сама вот-вот свихнется, но двух безумцев на Жара было как-то многовато. Оставалось только закусить губу и, спотыкаясь от спешки, на пару с другом тащить Алька дальше, надеясь, что выход покажется раньше.

Раньше чего, они старались не думать.

Глава 32

Крысы – превосходные пловцы, однако широкая река может оказаться им не по зубам.
Там же

Лодку отпихивали вместе – Цыка догнал Миха в последнюю щепку, вывалившись на него из камыша, как перепуганная утка. Чуть в лоб не огреб от неожиданности.

– Саврянин… Тот, что будто бы сено поджег и на лодке удрал… Не удрал он, – прерывисто выдохнул запыхавшийся батрак.

– А я-то голову ломал: на кой им, четверым, две лодки, – только и сказал чернобородый. – Придержи-ка борт, я заскочу…

Под немаленьким весом Миха лодка так осела, что уже не шаталась.

– Куда поплывем? – шепотом спросил Цыка, примеряясь к веслам – те были непривычно короткие, с широкими лопастями. На ринтарском берегу напротив Пупа цепочкой горели костры: часть тсецов охраняла обоз, переправу которого на остров отложили до утра. С саврянским тоже творилось что-то неладное: пограничный город (название которого Цыке не удавалось ни запомнить, ни даже выговорить), вместо того чтобы отходить ко сну, светился все ярче и ярче. Что-то там явно происходило, вот уже и за его пределы огни расползаться стали.

– Вниз по течению точно не стоит, – решил Мих. – Справа Йожыг, слева этот крысий помет, а мы между ними как орех в щипцах будем. Давай вверх и к белокосым.

– А может, к нашим? – робко предложил Цыка.

– Не трусь. Я местечко надежное знаю, где можно пару деньков отсидеться, пока заваруха не утихнет. А наши небось сейчас вдоль всего берега пики выставили, изготовились.

– К чему?

– Да вон к этому. – Чернобородый придержал весло ногой и ткнул пальцем в огни на саврянском берегу, уже вытянувшиеся в ленту. Часть огненной крошки высыпалась в воду и тоже двигалась к острову.

– Надо наших предупредить! – Цыка вскочил, лодка зашаталась. Мих, ругнувшись, ухватился за края:

– Сядь, дурак! Они и так знают.

– Откуда? Когда я уходил, все спали!

– И тсецы?

В Йожыге тоже потихоньку начиналось какое-то копошение. Алые светляки слетались и к реке, и почему-то в противоположную сторону, куда более беспорядочно. Как будто жители с вечера сидели на узлах с добром и по сигналу бросились наутек.

Батрак медленно опустился обратно на лавку.

– Разбудят, не бойся, – ободрил его Мих. – А больше мы для них все равно ничего сделать не можем. Мужичье не поверит, а тсецы не послушают.

– Да ты глянь, на нас весь город поднялся! Перебьют же всех!

– Всех не всех, а половину как пить дать положат, – серьезно прикинул чернобородый. – Смотри, молодцы какие: некоторые наискось пошли, переправу захватить хотят. А это уже – нарушение границы, нападение на мирных честных ринтарских жителей… Небось и оружие многие прихватили. Умно.

– Да ты ими никак восхищаешься? – изумился Цыка. – Во наемничек, увидел врага – и сразу деру!

– Ими? Не-е-ет, нами! Но если я сегодня с кем-то и схлестнусь, – проворчал Мих, делая глубокий разгонный гребок, – то за что-то более стоящее, чем роль живца на тсарском крючке.

* * *

Путник все понял с первого взгляда на лицо бывшего ученика.

– Ты его убил, – с огромным разочарованием заключил он.

– Можно подумать, ты поступил бы с ним по-другому, – огрызнулся саврянин. Под чистым небом, при виде Крысолова он действительно слегка ожил, хотя до прежнего, аж звенящего обоюдоострого клинка, который способны вытерпеть только друзья-ножны, ему было далеко. Казалось, вместе с Райлезом Альк убил и часть себя.

Крысы прямо за ними не пошли. Но Жар видел, как они потихоньку выбираются из скрытых травой расселин и наверняка из соседних входов, снова окружая людей.

– Я давал тебе шанс вытребовать у него свою свободу!

Альк неожиданно рассмеялся. Чистосердечно и оттого еще более страшно.

– Один к тысяче? Вы ведь нарочно подбираете пары из сильнее всего ненавидящих друг друга учеников. Чтобы не допустить подобного.

– Иногда мы ошибаемся.

– Как ошиблись с тобой?

Путник вздрогнул, и Жар с Рыской поняли, что Альк попал в точку.

– На самом деле ты пытаешься исправить не эту ошибку. Ты хочешь исправить ту, – безжалостно продолжал саврянин. – Кем был для тебя он – или она? Кого ты не сумел отпустить человеком, но и не смог использовать «свечой»? А потом обнаружил, что просто выпустить мало? Ты сам отправился за ним – или получил свое прозвище в насмешку?

Рыска вздрогнула – что-то легонько, щекочуще коснулось щиколотки. Крыса вытянула мордочку, выглядывая из-за ноги девушки, как из-за дерева. Стрельнула глазом на Рыску: «Я тут постою, ты ведь не против?»

167