Путница - Страница 70

– Лук или арбалет? – шепнул саврянин.

– Вроде арбалет, короткая. – Сива напряг слух и, как ему показалось, различил потрескивание ворота – стрелок спешил заново взвести тетиву. – Там?

– Ага. Пойду сниму. – Альк ловко сдал назад и за охоронец.

Наемник переполз поближе к Жару с Рыской. Вор мелко и суетливо осенил его знаком Сашия:

– Да снизойдет на тебя Его благоволение!

Арбалет снова клацнул. Стрела черточкой пересекла луну и полетела дальше, высоко над деревьями. Позади послышалась какая-то возня, вскрики. Сообразив, что стрелять больше не будут, воодушевленный наемник вскочил на ноги – и почти нос к носу столкнулся с двумя гробокопателями. Оказывается, они не задали драпака под прикрытием арбалета, а сменили лопаты на мечи и, пригнувшись, успели подкрасться почти к самому камню.

– Сива, ты, что ль?! – удивленно окликнула одна из черных фигур, выпрямляясь.

Наемник вздрогнул – не от страха, от неожиданности. С этими типами он при встрече здоровался, но не дружил: парочка примелькалась в кормильне, хотя чем они промышляют и откуда у них деньги, никто не знал. В Ямах это не принято было спрашивать, платят, и ладно, тем более что люди обычно приезжали туда не работать, а отдыхать на скопленное.

– Вот уж не ожидали, что ты с белокосым свяжешься, – гадливо сплюнул второй. – Забыл, как он тебя в луже притопил?

– У вас тем же дело кончилось, – огрызнулся Сива, демонстративно пялясь на синяк на скуле противника.

– Но не в первую же щепку!

– В третью. И вас двое было.

– Зато мы при своем оружии остались!

– Зато вам за разломанный стол пришлось заплатить!

До всех троих одновременно дошло, что хвалиться, кто меньше опозорился в схватке с вышибалой, как-то не очень почетно и уж тем более неуместно.

– Ладно, не злись, – примирительно сказал первый гробокопатель. – Хочешь в долю? Тут на всех хватит, были бы крепкие руки. Указчик есть, копать не успеваем.

– Погоди кривиться-то, – подхватил второй, помимо гадливости уловив на Сивином лице тень интереса. – Скелетам побрякушки без нужды, а души давно по Хольгиным дорогам бродят, им тем более до земных богатств дела нет. Ей-ей, это так же безобидно, как пьяного под забором обшарить…

Соблазнитель понял, что допустил ошибку, но было поздно: Сива насупился и атаковал, метя в левый, более уязвимый бок и одновременно смещаясь вправо, чтобы прикрыться одним противником от другого. Тот тоже был не лыком шит и метнулся в обход, собираясь на пару с дружком зажать наемника в клещи, – но обо что-то споткнулся.

– Да снизойдет на тебя Ее сострадание! – злорадно прошипел Жар и, чтобы дать Богине повод, врезал гробокопателю кулаком по щиколотке.

Мужик с матюгами заскакал на здоровой ноге, одновременно пытаясь богохульно ткнуть Хольгиного служителя мечом, но вор, не принимая боя, кувыркнулся в сторону, вскочил и бросился в кусты, частью спасая свою невооруженную шкуру, частью отвлекая внимание от Рыски.

Кусты оказались высоки и колючи, но, к счастью, пробегаемы. Гонится ли за ним гробокопатель, парень рискнул проверить только по ту сторону зарослей, сделав на выходе олений прыжок в сторону и прижавшись спиной к толстенному стволу. В городе срабатывало, «коты» обычно проносились мимо, не замечая прильнувшего к стене вора.

Жар затаил дыхание, пытаясь оценить ситуацию по треску ветвей, однако звуки битвы остались позади кустов. Судя по ним, бойцы рубились добротно и равноценно, на износ, пока кто-то не допустит ошибку. Вор досадливо поморщился: похоже, этот гад за ним не увязался и продолжает доставать Сиву. Надо возвращаться, помогать и спасать Рыску!

Но тут раздался громкий вопль, и клацанье железа оборвалось, сменившись стонами. Жар похолодел, представив пробитого сразу двумя клинками наемника.

– А ну бросай меч, трупоед! – послышался суровый, прерывистый, но ликующий голос Сивы, и у вора отлегло от сердца. Снова продираться сквозь кусты не хотелось, и так все руки и щеки исцарапаны. Содрав с рясы горсть репьев, склеивающих подол, Жар пошел вокруг, уважительно обходя охоронцы, пока не увидел Алька, стоявшего к нему спиной. У ног саврянина кулем лежал оглушенный арбалетчик, но радостный окрик застрял у вора в горле: перед белокосым маячил кто-то еще. Его выдал взблеск меча, и, поднапрягшись, Жар разглядел темную, чуть перекошенную в плечах фигуру. Противники молча таращились друг на друга, что для Алька было весьма нехарактерно – разве что его уже убили, только упасть еще не успел.

– Альк?! – Осипший от волнения голос противника показался Жару смутно знакомым. Человек шагнул вперед, слегка приволакивая правую ногу. Меч он держал в опущенной руке, клинок целился абы куда, словно о нем позабыли.

Саврянин, не отвечая, попятился. Вор впервые такое видел! Неужто и впрямь беспокойник?!

– Альк! – На сей раз в голосе звучали торжество и непонятная, нарастающая алчность. Меч тоже двинулся к горлу саврянина, и это наконец вывело Алька из оцепенения – он молниеносно выхватил сабли и хлестнул ими по клинку, как раздраженная кошка лапами. Похоже, саврянин хотел защемить его и выдернуть, но ничего не вышло: противник шагнул вперед, острие клинка ушло вверх, а сабли соскользнули и разлетелись. Альку пришлось отпрыгнуть, отбивая немедленно последовавший удар. – Как тебе это удалось?!

Речь шла явно не об удавшемся приеме. Спина малопригодна для выражения эмоций, но Жар готов был поклясться, что от Альковой веет даже не страхом – ужасом, словно саврянин столкнулся с самой смертью, неумолимой и непобедимой.