Путница - Страница 88

Подойник снова начал наполняться, медленно и печально. Альк поглядел-поглядел на это дело, заскучал и, приоткрыв створку, опорожнил ведро в корытце для воды. Животные кинулись пить, старая коза тоже заинтересованно подалась вперед и встала одним копытом в подойник – а под яростный вопль Жара и другим.

– Доил бы уж сразу на пол, – с ухмылкой посоветовал Альк.

– А какого Сашия ты им ведро показал?!

– Я думал, ты ее держишь.

– Чем?!

– Проповедью, – ехидно предположил саврянин.

Жар в третий раз принялся за работу, еле сдерживаясь, чтобы не запустить в него подойником.

Молоко в козе наконец кончилось – и неизвестно, кто ощутил от этого большее облечение. Старушка поспешила удрать за ясли с сеном, а вор нацелился на следующую жертву, молоденькую норовистую козочку. Увы, она материнского человеколюбия не унаследовала и для начала в притворном ужасе забилась задом в угол, а потом внезапно пошла на прорыв, устремив рога в самое чувствительное место мучителя. Жар успел выставить колено, но все равно взвыл от боли. Даже два раза: негодяйка оказалась такой костлявой, что, когда вор стукнул ее по хребту, в ладони хрустнуло. Догадавшись, что сейчас с ней сделают что-то очень плохое, козочка резко сменила тактику и замерла как вкопанная – на, мол, дои, в чем проблема-то? Жар замахнулся на нее еще раз, но решил пользоваться, пока дают, а ввалить заразе и потом можно. Потряхивая онемевшей рукой, вор кое-как принялся за дело, и вскоре козьи сосцы обвисли тряпочками – при полном вымени.

– Чего ты там копаешься? – снова заглянул в сарай Альк. – Мне уже в кормильню пора.

– Она молоко не отдает! – пропыхтел злющий, потный Жар, бесплодно горбатясь над подойником. Коза мсительно продолжала поджимать брюхо, не давая молоку оттекать вниз.

Белокосый неспешно, со вкусом вытащил из-за спины один клинок. Попробовал его остроту на ногте.

– Может, отрубить ей вымя и выжать?

Продолговатые козьи зрачки на миг стали круглыми, и в подойник упало несколько «горошков» из обильного их града. Жар взревел, как раненый медведь, вскочил и швырнул-таки подойником в саврянина. Альк отпрянул, одновременно захлопывая верхнюю створку, подойник отскочил от нее и упал козлу на голову, надевшись на рога, а ручкой зацепившись под бороду. Во тьме сарая началось столпотворение: ошеломленный козел тряс башкой, гремя рогами по подойнику и гулко в него блея, чем пугал мечущихся коз еще больше. Истоптанный и избоданный Жар наконец прорвался к двери и сдуру распахнул ее настежь. Козы, увидев свет в конце этой душегубки, дружно бросились к нему, чуть не сбив вора с ног. Сообразив, что за разбежавшуюся скотину Рыска его не похвалит, парень успел-таки ухватить последнюю беглянку за бока. Часть козы – по Жаровым ощущениями, большая – осталась у вора в руках, а меньшая вырвалась и, зияя проплешинами, вслед за стадом умчалась в незапертую калитку.

– Какого Сашия!!! – только и осталось возопить Жару.

– У меня руки ведрами были заняты, – огрызнулся Альк, держась на отшибе. – Нечего было хлев открывать.

– Нечего было железякой их пугать!

– Что ты с ними делал, я вообще молчу.

Жар скомкал два огромных клока пуха в войлочный снежок и бросил козам вслед.

– Надо их теперь ловить как-то, – мрачно сказал он.

– Сами к вечеру вернутся.

Почти сразу же с улицы донесся гневный женский вопль, перешедший в брань: «Пошли вон от моей малины, паскуды! Уголек, ату их, ату!»

Раздался заливистый собачий лай, заполошное мемеканье и удаляющийся топот.

– А сколько они за это время чужих огородов потравят?!

– Тогда лови, – разрешил Альк, неспешно направляясь к калитке.

– А ты?

– А я на работу пошел.

– Эй, так нечестно! Тут и твоя вина есть!

– Я как-нибудь смогу жить с ней дальше, – криво ухмыльнулся саврянин.

– Рыска расстроится, – припугнул Жар.

– А мне что с того? – Альк тем не менее рассеянно поглядел вслед козам. Они успели отбежать довольно далеко и сейчас теребили смородиновый куст, перевесившийся через плетень.

– Слушай, ну будь человеком! Я их в одиночку в жизни не загоню! – Вор забежал вперед и захлопнул калитку у Алька перед носом.

Саврянин посмотрел на него, как воробей на загородившего дорогу червяка, но неожиданно смягчился:

– Ладно, давай я здесь постою, а ты пробеги задворками и пугани их с другой стороны.

– Хорошо! – Жар умчался.

Альк распахнул калитку и вышел на середину улицы. Козы заметили его, на щепку насторожились, но потом продолжили ощипывать едва завязавшиеся ягоды. Хозяина, видно, не было дома, потому что куст успел почти облысеть, когда вдалеке наконец показался запыхавшийся Жар.

– У-у-у, гадины рогатые! – зарычал он, раскидывая руки и слегка наклоняясь, чтобы произвести на коз наихудшее впечатление. – А ну кыш домой!

Козы попятились. Козел продолжал мусолить ветку до последнего, отскочив, когда Жар уже почти его коснулся. Бежать в сторону Алька, а потом в калитку стадо и не подумало.

– Ме-е-е? – поинтересовалась козочка-зачинщица у остальных.

– Бэ-э-э… – презрительно отозвалась ее мать. Мол, я на своем веку и не таких идиотов видала. Козы деловито рассредоточились во всю ширь улицы, не сводя с вора лукавых янтарных глаз и вразнобой помахивая хвостиками в ожидании его следующего хода.

Жар разочарованно выпрямился. Посмотрел на Алька: «Ну, что дальше?» И тут козы подло пошли на прорыв, обходя вора с обеих сторон. Жар метнулся туда, сюда, поймал еще клок шерсти и заорал козам вслед такое, что молоко у них должно было пропасть не меньше чем на неделю.