Путница - Страница 95

– Но, ваше высочество, у вашего разговора с гонцом были свидетели. – Кастий мельком бросил взгляд на пальцы тсаревича. Так впились в ограду, что ногти наполовину побелели.

– Я люблю беседовать с простыми людьми. Как еще я могу узнать нужды своего народа?

– Однако сразу после этого он отправился в путь.

Свидетель на самом деле был только один. И то – именно видел, а не слышал, иначе все обернулось бы совсем иначе.

– Значит, у него было какое-то поручение от моего отца.

– Нет.

– Значит, ему просто захотелось покататься, – тем же бесцветным голосом предположил его высочество.

– Вы дали ему записку для коровнюха с просьбой выделить лучшее животное.

– Я могу на нее взглянуть? – Шарес повернулся к Кастию, высокомерно протянул руку. Не дрожит, с одобрением отметил тот.

– Он не отдал ее, только показал.

– Вот мерзавец, подделал мою подпись. – Глаза тсаревича откровенно издевались над начальником тайной стражи. Но тому было не привыкать.

– И печать?

– Эти жулики такие умельцы.

– Странно слышать от вас столь нелестные высказывания о друге детства, – с укоризной заметил Кастий. – Если не ошибаюсь, вы до последнего времени изволили принимать его в своих покоях. Наедине.

– Что с того? Я и вас там принимал. Какая разница, с кем топить в вине скуку? А дети вырастают и становятся ублюдками, мерзавцами и сволочами, – мстительно повторил Шарес недавние слова его величества.

– Тем не менее гонец поехал в Саврию по вашему приказу. – Поединок взглядов продолжался. – И уже не в первый раз.

– Тогда почему я до сих пор не в вашем волшебном подвале?

– Простите?

– Где даже камни говорят, – пояснил тсаревич.

– Ну что вы, ваше высочество! – вежливо возмутился собеседник. – Как можно? Вы же не какой-то преступник…

– Мой отец так не считает.

– Возможно, если бы вы были с ним немного откровенней…

– То есть гонца вы не поймали? – презрительно перебил его тсаревич.

– Он мертв, – вздохнув, «выдал» тайну Кастий – чтобы поглядеть, как Шарес на миг прикроет глаза и словно невзначай прислонится спиной к колонне.

– Палач перестарался? – Голос у него остался неизменным.

– Несчастный случай. – Начальник стражи, в отличие от тсаревича, владел собой намного лучше – и глазом не моргнул. – Разбойники.

– Что, они явились к вам с повинной и этой небылицей? – позволил себе каплю злого ехидства Шарес. – Или… за обещанной наградой?

– Мы их еще ищем.

– Ну вот когда найдете, тогда и приходите. – Тсаревич снова отвернулся к саду.

Щепку-другую Кастий деликатно понаблюдал вместе с ним за подстригающим куст садовником и позволил себе «дружеский» совет:

– На вашем месте я бы все-таки поговорил с его величеством начистоту.

– На моем месте, – спина его высочества оставалась прямой и непреклонной, – вы бы предпочли еще немного пожить. К тому же я ничего не знаю ни о каком письме. Это досужие выдумки ваших соглядатаев, так и можете передать моему отцу.

– Как скажете, ваше высочество, – смиренно согласился Кастий, не став убеждать тсаревича, что этот разговор останется между ними.

Спускаясь по винтовой лестнице, начальник тайной стражи беспечно насвистывал под нос: «А у моей девчонки яблочки что надо», и это означало, что он раздосадован и одновременно доволен.

Что бы ни говорил старый тсарь, а у его «никчемного» отпрыска были клыки. Жаль только, что оскаливать их на своих он пока не научился – а для тсаря это очень важно. Медька цена тому властителю, что сам никак не может выйти из родительской власти. Слабовольный, трусливый? Нет. Кастий видел, как он управляется с оружием. Как судит. Как говорит с послами. Как отдает приказы. Смута после его вотсарения на троне не начнется, и начальник стражи надеялся, что при должной дипломатии ему удастся достойно – и в удовольствие – послужить новому ринтарскому тсарю.

Но пока волчонок не бросил открытый вызов вожаку стаи, приходится подчиняться старому, пусть и изрядно одряхлевшему, почти потерявшему чутье волку.

Кастию почему-то казалось, что ждать осталось недолго.

* * *

– Где вы шляетесь?! – раздраженно встретил Альк Рыску с Жаром.

– Кто бы говорил! – возмутился вор и, повернувшись к подруге, насмешливо заметил: – Ну вот, а ты переживала!

Рыска угрюмо шмыгнула носом. Друг, две лучины искавший ее саму и тоже здорово перепугавшийся, распекал девушку всю дорогу, но так и не догадался, что глаза у нее зареваны вовсе не из-за пропажи саврянина. К счастью, за это время Рыска успела успокоиться и теперь сама изумлялась, что на нее нашло. Ну пошел какой-то белокосый по бабам. За деньги ж, а не с мечом к горлу. Законом не запрещается. Даже наоборот – прибыток стране, «курятник» же тоже налоги платит. Наверное, Рыска просто устала, да еще сказки эти про прекрасных тсаревичей, растравила душу на пустом месте… Жару девушка ничего не сказала: если уж сама понимает, что сваляла дурака, то друг точно подымет ее на смех. Пришлось стиснуть зубы и терпеть его утешения до самого дома.

Рыска с гордо поднятой головой прошла мимо Алька к ведру, попить водички, – и тут только заметила, что в доме творится что-то неладное. До разгрома в воровском жилище Жара ему было далеко, но виновник нынешнего беспорядка с вещами тоже не церемонился. Рыскина постель кучей валялась в углу, распахнутый ларь опустел, со стола исчезли ножи и ложки, да и мисок на полке поменьше стало.

Спросить, что тут произошло, девушка не успела.

– На. – Альк поднял с пола туго набитую котомку и сунул вору в руки. – Пошли коров забирать.