Путница - Страница 154

154

Мужики обиженно заворчали, возражая.

– А сено? – вякнул возница.

– Вон твое сено! – ткнул пальцем тсец. – Иди да бери. И впредь сами там косить будем – давно пора этому ворью косы накрутить!

Возница прищурился, прикидывая ширину реки. Точно – ринтарский остров! И как это им раньше в голову не приходило?!

– По полсребра за тючок просят, крысы! – пожаловался мужичок, возгордившись, что знаменный разговаривает с ним как с равным.

– А вы им по сребру поставите! – ободрил тсец. – Вот что, ребята, давайте по справедливости: которая «ладонь» на стройке отличится, та этот покос и заберет. Идет?

Работники алчно уставились на стога. Это сколько ж в них тючков будет?!

– Пошли, что ли. – Вожак лесорубов первым бросил ложку в котел. – Покажем нашим и вашим, у кого руки крепче приделаны!

Мужики загомонили громче, веселей, один за другим вскакивая, подхватывая свои топорики и направляясь к штабелям бревен. Медлил только Мих, нарочито тщательно выскребая пригарок со стенок котла. Цыка, спохватившись, остановился, поджидая приятеля. Обернулся. Знаменный, глядевший вслед мужикам, хищно улыбался, будто кот у мышиной норы, и батраку внезапно почудилось, что у этой справедливости какой-то странный привкус.

* * *

– Слезай! – Разбойник так сильно и резко дернул Рыску за локоть, что та кубарем скатилась с коровы, не успев понять, чего от нее хотят. – Пошли.

Девушка не стала даже спрашивать куда – послушно поплелась за натянувшейся веревкой, пропущенной между связанных кожаным ремешком запястий. Все равно не ответит, еще и пнет, если не в духе. Похитители обращались с пленницей без особой злости, но и без жалости. Как с коровой, которую гонят на бойню. Но скотину в пути хотя бы кормят, чтоб не исхудала, а девушке за эти три дня перепало только несколько корок. Впрочем, после того, что произошло между ее похитителями две лучины назад, Рыску мутило так, что поесть она все равно бы не смогла. Вот воды очень хотелось, внутри будто все обветрилось и саднило от каждого вдоха. Река, до которой осталась всего сотня шагов, еще усиливала жажду. Может, будут переправляться и удастся напиться из-за борта лодки?

Но разбойник, к огромному разочарованию девушки, свернул в прибрежную рощицу. Молодые сосенки, лишь недавно переросшие кусты, розгами хлестали по бокам, груди и лицу. Заслониться было нечем, пленница наклонила голову, чтоб уберечь хотя бы глаза. Теперь она вообще не видела, куда ее тащат, и, стиснув зубы, тупо ждала, когда ж эта пытка наконец закончится.

Разбойник внезапно шарахнулся назад, сбивая Рыску с ног.

– Фу, напугали!

– Тебя? – Райлез саркастически ухмыльнулся, глядя мимо подручного на замурзанную, сжавшуюся в комочек девушку. Левая, расплетенная коса сбилась в бахрому колтунов, синяк на пол-лица, рубашка разорвана почти до пупа. – Что, помяли девку по дороге, кобели?

– Не, – с обидой возразил подручный, – вы ж сказали: она вам здоровой нужна. Потискали чуток, и все.

Рыску передернуло, будто жадные потные ладони все еще шарили по ее телу, больно сжимая самые лакомые места.

– Я имел в виду – вменяемой, а не мечущейся в горячке.

Разбойник досадливо скривился. Упустили, выходит, свое счастье!

– Так, может…

– Некогда уже. – Райлез посторонился, и Рыска увидела черную дыру, непохожую на простой проход в кустах. Пахнуло сыростью, будто из старого замшелого колодца с каменным срубом. – Веди ее внутрь.

Разбойник послушно дернул за веревку, заставляя девушку подняться.

– А потом? – с надеждой спросил он.

Райлез подошел к Рыске, сграбастал за волосы и заставил поглядеть на себя. Девушка оцепенела, будто провалившись в прошлое, – глаза у путника, хоть и зрячие, были точь-в-точь как у Бывшего: расширенные, остеклененные безумием. Рыске даже померещился запах человеческих и крысиных нечистот, насквозь пропитавших Старый Дом.

– Надо же, – голос путника, твердый и властный, разрушил наваждение, – такая мелкая грязная дрянь, а столько хлопот. Заставила нас побегать…

– Я? – вяло удивилась девушка.

– А кто мою «свечу» украл?

– Альк не ваш…

Пощечина пришлась как раз на синяк. Рыска пискнула, зажмурилась.

– Потом делай что хочешь. – Райлез содрал с девушки вторую ленту и отвернулся. – Иди. Я оставлю последние метки.

* * *

– А чтоб тебя!..

– Зар-р-раза!

– Так, говоришь, когти мои тебе не нравятся? – проникновенно поинтересовался Альк в ухо подмятому под себя Жару.

– Слазь с меня, ты, животное! – задергался тот.

– Временами, – педантично уточнил саврянин, вставая. Вызывающе глянул на путника.

– А если опять превратишься? – спокойно поинтересовался тот.

Альк промолчал и начал одеваться. Хорошо еще, что все произошло во время короткого привала у ручья, иначе кто-нибудь точно шею бы сломал, сверзившись с коровы на всем скаку.

Жар, напоказ постанывая, ощупал плечо и загривок.

– Вовремя тебя… Я уж решил, что мне самому придется с разбойниками разбираться.

– Точнее, им с тобой, – буркнул саврянин. С одной стороны, он тоже испытал громадное облегчение, что против Райлеза у него будут не только зубы. С другой – значит, у Рыски дела куда хуже. Впрочем, и так было ясно, что договариваться с ней добром бывший путник не станет. Девушка слишком честная, чтобы отдать Алька без боя, и слишком слабая, чтобы этот бой выдержать.

Наохавшись и видя, что никто не обращает на него внимания (а предъявить для устыжения страшную рану или хотя бы синяк не удастся – нету!), Жар сел на прежнее место и вытащил из сумки завернутую в тряпку ковригу. Нетерпеливо, без ножа, отодрал большую краюху. Кисловато запахло свежим, тепленьким еще хлебом, купленным за пару монет у ехавшего на рынок пекаря; содержимое стоящих на телеге корзин вор учуял еще за полвешки.

154